Надо быть, а не казаться. Важнее не быть, а казаться

Вспомнила к месту Л. Н. Толстого: "…на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того, чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. Нет ни ничтожного, ни важного, все равно…"

Страшно быть пустышкой, видеть собственную никчемность за нагромождением многих слов, дел, вещей. Мучительно казаться, а не быть.
Куда бы я не двинулась, всегда на задворках души я вижу, как в кривом зеркале, большой мыльный пузырь. В этом отражении даже благородные страдания от осознания такой правды приобретают смешной и глупый характер, становятся очередной попыткой выглядеть лучше, значительнее, что-то из себя представлять.

Любое слово, поступок отравлен тщеславием. В самых лучших порывах, самых светлых побуждениях найдется нотка самолюбования: "Вот, какая я хорошая". Эта едва уловимая примесь сводит на нет все усилия и превращает светлый праздник, где должно быть торжество духа, в балаган и кривляние.

Это личная бездна, куда я погружаюсь, как только решаюсь быть более честной с собой. Хотя бездна, пожалуй, слишком сильное слово.
Так бывает не всегда, и, чаще всего, я нахожу повод отвлечься, убедить себя, что чего-то стою, делаю что-то значимое.
Какая же все это глупость.
_______________

Наверняка есть что-то истинное внутри, иначе душа не тосковала бы так, не металась.
Я хочу найти свое небо, свою высоту. Но не громкую, не шумную, не на показ. А тихую, неприметную для других, такую, что будет освящать все мое внутри.
Это тонкая радость души, которую не могут вызвать никакие внешние вещи.

Но как отделить зерна от плевел?
_______________

Первый шаг на пути к этому — смирение. Сложное для ума понятие и вызывает большое количество смысловых искажений. Часто смирение называют "принятием", но на мой взгляд, это представление более узкое.

Смириться, значит освободиться от иллюзий. Реальная картина жизни сталкивается [в нашем воображении] с представлениями о том, кем или какими мы должны быть. Попытка соответствовать образу, является настоящим внутренним насилием, которое мы совершаем над собой ежесекундно и откуда рождается большинство целей.
Смирившись, человек прекращает сопротивление, видит мир ясно и признает каждый момент как есть.

В смирении заложена глубокая исцеляющая сила, возможность освободиться от чувства вины.
Человек перестает судить себя и других, он легко прощает миру его несовершенство.
Но прощать, не значит игнорировать дурное или ложное. Желание быть лучше, взращивать в себе нравственность, раскрывать способность к любви, к состраданию — это базовая потребность души и основа для ее развития. Когда такое стремление идет под руку с чувством смирения, оттуда исчезают гордыня и тщеславие, качества, которые все портят противоположны настоящему смирению; здесь очень тонкая грань, которую трудно и, даже наверное, нельзя передать в словах, но можно почувствовать через опыт.

Как только мы недовольны собой или тем, что получаем, сразу смотри: нет смирения. Значит уже повисла в голове картинка с которой себя сравниваем и морщимся.
Когда сердце смирилось, мы делаем то, что нам по силам, спокойно идем вперед и благодарим за все, что у нас уже есть, даже за ошибки.

Я ищу свою высоту. Иногда ясно чувствую, как прикасаюсь к чему-то прекрасному, невыразимому. Но бывает погружаюсь в полную темноту, и тогда смирение помогает находить дорогу обратно; я начинаю испытывать глубокую любовь к себе, к людям, миру вокруг, к Богу. И страдание исчезает.

Почему школа иезуитов до сих пор лучшая в мире?

– Что меня удивляет в России? – говорит отец Штефан и улыбается. – Если ребёнок болеет, его мама говорит: «Мы уже две недели болеем!». Я часто слышу такое… Но всё-таки это же не она болеет.

Отец Штефан Липке – директор католического Института св. Фомы в Москве. Он принадлежит к ордену иезуитов или Обществу Иисуса и вплоть до прошлого года преподавал английский язык в католической гимназии Томска. Это единственная гимназия в России, где преподавание и воспитание учеников основано на принципах знаменитых иезуитских школ.

Когда о. Штефан удивляется нашему речевому обороту «мы болеем», его удивляет не русская грамматика, а наше отношение к личности – для иезуита здесь слишком много коллективизма и слишком мало отдельного человека. А вся иезуитская школа всегда про это – про личность, про пафос умного, взрослого, самодостаточного человека.

Эти ужасные иезуиты!

Как это часто бывает, иезуиты очень часто страдали от того, что делали свою работу хорошо. Иезуитские школы, появившиеся ещё с лёгкой руки основателя ордена Игнатия Лойолы в середине XVI века, ругали и протестанты, и гуманисты. Вольтер, закончивший иезуитский колледж, со свойственной ему иронией замечал, что «отцы научили меня лишь немного латыни и глупостям». Впрочем, ревность гуманистов и протестантов вполне понятна – потенциальные ученики валом уходили от них к иезуитам. Почему? Потому что, как говорил Френсис Бекон, «следует брать пример со школ иезуитов, ибо ничего не может быть лучше их».

Иезуиты были первыми в Европе, кто задумался о системном и последовательном образовании, причём не религиозном, а светском

И это действительно так. Иезуиты были первыми в Европе, кто задумался о системном и последовательном образовании, причём не религиозном, а светском. Если даже оставить в стороне тему школьных учебников, которые появились впервые именно в иезуитских школах, нам останется самое главное – иезуиты первыми, если не сказать последними, научились формировать личность ученика в соответствии с чёткими моральными целями. Именно этот факт послужил причиной некоторого мистического ужаса, которым окружён орден. Впрочем, этот ужас связан только с тем, что иезуиты просто очень хорошо выполняют свою работу.

Несмотря на некоторый скепсис о. Штефана, иезуитам есть, за что благодарить коллективистскую Россию. Когда в 1773 году папа Климент XIV распустил орден, Екатерина II запретила читать указ папы на территории России и тем самым спасла орден. Особо любви к иезуитам Екатерина не питала, но имела свой расчёт. Она надеялась, что иезуиты помогут ей наладить российское образование. Иезуиты в долгу не остались и образование наладили. Уже после смерти Екатерины в Петербурге появился иезуитский колледж. Он процветал вплоть до скандала, разразившегося в царствие Александра I. Тогда крупный государственный чиновник князь Голицын, выпускник иезуитского колледжа, перешёл в католичество. Это было уже слишком и бедных иезуитов попросили вон из страны.

– Иезуиты умели воздействовать и убеждать, – говорит историк религии Борис Филиппов. – Вот смотрите. Одно время в Италии на Сицилии процветала жуткая коррупция. Власти обратились к папе с просьбой помочь. Папа послал на Сицилию пятерых иезуитов. Что они могли сделать? Только одно – организовать школу. И они её организовали. Через 15 лет выпускники этой школы выиграли все местные выборы и заняли ключевые позиции в администрации острова. На этом коррупция на Сицилии была практически уничтожена. Эти выпускники были просто не в состоянии даже подумать о том, чтобы принять взятку. Понимаете, что такое иезуитская школа?

Со времён Игнатия Лойолы мало что изменилось. Иезуитские школы как были лучшими школами в мире, так ими и остались. Беда только в том, что их мало. К шестидесятым годам прошлого века в них училось меньше миллиона учащихся по всему миру. В России в единственной иезуитской гимназии учится всего пара сотен детей.

Иезуиты для элиты?

– А правда, что иезуитские школы – это образование для элит? – задаю я коварный вопрос о. Штефану.

– Так было раньше. Отчасти. Но сейчас уже нет, – отвечает о. Штефан, – Игнатий (Лойола – ред.) с самого начала требовал, чтобы все школы были бесплатными. Но понятно, что все равно там учились дети образованного сословия. С XIX века школы стали платными, потому что стало трудно найти благотворителей. Сейчас все зависит от платы за обучение. Если государство поддерживает школы, как в Германии, то наше образование там почти бесплатно. Но во многих странах такой поддержки нет и тогда это дорого.

Обучение одного ученика в иезуитской школе стоит от 1 до 4 тысяч евро в месяц. Кстати, наше государство поддерживает все лицензированные учебные заведения, поэтому стоимость обучения в Томской гимназии составляет всего 6 тысяч рублей в месяц.

Как учат иезуиты

– Есть такое выражение «июньская температура», – говорит о. Штефан. – Это когда перед экзаменами все начинают учиться, потом сдают экзамены и все забывают. Это не про нас.

Им важно, чтобы каждый отдельный ученик понял и полюбил все, что изучается в школе

Иезуитская школа всегда работает с каждым учеником в отдельности, а не с массой. Иезуитам совершенно безразлична формальная отчётность и, так сказать, валовые показатели. Им важно, чтобы каждый отдельный ученик понял и полюбил все, что изучается в школе.

– Говорят, что это иезуиты придумали оставлять учеников на второй год, – улыбается о. Штефан. – На самом деле это не так. Это началось в Парижском университете ещё до нас. Но мы исходим из того, что ученику нельзя переходить к следующему материалу, если он не усвоил предыдущий. Мы хотим, чтобы он понял что-то очень важное, базовое в любой науке. Чтобы он не просто запомнил что-то, а лично встретился с этой наукой. Пока этого не происходит, дальше двигаться нельзя.

Формировать, а не информировать – это один из принципов иезуитского воспитания

Формировать, а не информировать – это один из принципов иезуитского воспитания. Поэтому учат монахи не экстенсивно, а интенсивно, то есть глубоко. Иезуитская школа – это, с одной стороны, очень медленная школа, а, с другой, – очень быстрая. Как смотреть. Монахи придерживают принципа «лучше меньше, но глубже». Поэтому ученики не информируются в быстром темпе о массе разных вещей, а обстоятельно изучают каждый предмет. Самое интересное, что для такого обучения много времени не требуется. По правилам ордена учебный год в школе длится не более 180–190 учебных дней (в нашей школе учебный год составляет 210 дней) и постоянно прерывается школьными лагерями, праздниками, экскурсиями. Каждый день ученик находится за партой не более 5 часов. Вечную головную боль российского учителя о том, как успеть пройти всю программу, иезуиты снимают одним лёгким движением руки, просто сократив программу.

– Конечно, во всех странах есть свои стандарты, и мы должны соответствовать, – вздыхает о. Штефан. – В России очень перегруженная школьная программа. Мы в рамках возможного делаем все, чтобы её как-то уменьшить.

Они умеют главное – свободно и самостоятельно использовать свои знания

Результат такого «легкомыслия» сказывается в институтах, уже после окончания школы: выпускники иезуитов всегда бывают удивительно успешны. И не потому что очень много знают, а потому, что знают очень хорошо. Они умеют главное – свободно и самостоятельно использовать свои знания. Напомним, что Россия при своём уникальном опыте качественного массового образования плетётся в самом конце списка по результатам PIZA – международного теста на умение школьников практически применять свои знания. У иезуитов с этим нет никаких проблем – если школьник не научился работать и думать самостоятельно, это значит, что мы просто сотрясаем воздух, считают монахи.

Латынь или математика?

Традиционная иезуитская школа – это школа гуманитарная. И хотя иезуиты очень гордятся, что первые в XVII веке ввели в курс среднего образования астрономию, все-таки главными предметами в колледжах всегда оставалась латынь и языки. «Родители часто говорят: “Если наш ребёнок не научится высшей математике, как он поступит в колледж, как он станет инженером?”, – пишет отец Тирни в трактате «Учитель и обучение» 1915 года. – Ответ таков: если ваш ребёнок правильно сформировался к 18 годам и умеет мыслить, он может поступить в любой колледж и заниматься любыми предметами по своему выбору. Это значит, что мы обучили его базовым вещам. Если человек знает алгебру и знает её хорошо, у него не будет проблем с анализом в колледже».

Самостоятельность – одно из важнейших понятий иезуитского образования

Иезуиты придумали специальный термин для описания базового принципа собственного образования – «совершенное красноречие». В понимании иезуитов это способность правильно организовывать свои знания и выражать их в совершенной форме в устной и письменной речи. Латынь и языки – это обучение культуре в самом широком значении этого слова: умение ценить яркую мысль, чувствовать красоту и точность её словесного оформления и уметь порождать её самостоятельно.

Самостоятельность – одно из важнейших понятий иезуитского образования. Вообще иезуитский учитель – это не тот, кто долго и нудно читает лекцию. Учитель присутствует на уроке только для того, чтобы инициировать желание и способность ученика мыслить. Как это делается? Во-первых, учитель задает дома прочитать тему следующего урока и самостоятельно ее изучить. Во-вторых, учитель должен приучить каждого ученика генерировать мысль в течение урока.

– Если к нам переводились ученики из других школ, они поначалу очень возмущались – почему меня спрашивают на каждом уроке? – говорит о. Штефан. – Но уже через один-два месяца они понимают, зачем это нужно, и наоборот сами рвутся отвечать.

Где личность?

В документе Ratio Studiorum, регулирующем правила жизни в иезуитских школах, говорится: «Развитие интеллектуальной способности учащегося есть основная задача школы. Однако это развитие примет искажённый и даже опасный характер, если оно не будет подкреплено и дополнено упражнением воли и формированием характера».

– Мы должны научить наших детей быть, а не казаться, – скромно сообщает о. Штефан.

Учитель-иезуит находится со своими учениками не только на уроке, но почти постоянно

Для этого, считают иезуиты, нужно относится к ученикам как к книгам, которые надо обязательно прочесть. Иезуиты – монахи. Они работают не за зарплату, а по призванию и послушанию. Им не жаль личного времени. Учитель-иезуит находится со своими учениками не только на уроке, но почти постоянно. Каждого из них он должен понять и узнать. Более того, узнавание ученика учителем всегда связано с тем, что и ученик узнает сам себя.

– Когда к нам приходят ученики, мы их всегда спрашиваем, как им удобно заниматься, когда надо побыть в одиночестве, когда надо отдохнуть, – говорит о. Штефан. – Все дети разные, все по-разному воспринимают. Мы должны сами это понимать и научить ученика прислушиваться к себе и понимать себя.

Традиционные иезуитские школы – это школы-интернаты. За эти интернаты иезуитам очень доставалось в прошлом. Злопыхатели утверждали, что коварные иезуиты таким образом полностью подчиняют учеников своей воле, что в школах царит дух доносительства и взаимной зависти. Однако сами ученики не жаловались. И понятно почему. Иезуиты были первыми, кто отменил телесные наказания в школах. Дисциплина в школах всегда была очень мягкой. Уподобиться Христу в милосердии – эта задача для иезуитских учителей имела прямое методологическое следствие: уважение учеников и строгая дисциплина достигается не страхом, а любовью.

Любовь невозможна без взаимной заинтересованности. Вот что говорит о. Тирни: «Учителя больше уделяют внимания не формированию интеллекта, а формированию души и характера. Поддержание близких отношений есть средство вдохновлять учащихся, формировать высокие идеалы, учить своим примером в духовном и в интеллектуальном отношениях… Какую роль должен играть учитель в формировании характера ученика? Вообще говоря, он должен добиваться и усвоения принципов, и формирования навыков. Это требует от него постоянной активности и непростого, но определенного знания. Простого знакомства с распространёнными слабостями человеческой природы недостаточно. Надо хорошо знать каждого мальчика и каждого учить индивидуально. Иначе это обучение будет бесполезным сотрясанием воздуха».

Учитель в иерархии иезуитов стоит очень высоко. Чтобы приступить к самостоятельной работе в школе, обычный монах должен пройти курс длиной в 11 лет. В Томской гимназии таких преподавателей только двое. Да и всего-то в России проживает только одиннадцать иезуитов – холодно и трудный язык. Но приглашая преподавателей из обычных школ, о. Штефан сразу объясняет местные правила: надо не только провести урок, но находиться с детьми постоянно, надо внимательно прислушиваться к каждому и оперировать не успеваемостью, а личными успехами каждого ученика.

Традиционная практика требует, чтобы изучение каждого очередного литературного произведения заканчивалось спектаклем, который ставят сами ученики

– К нам довольно много учителей приходило, – говорит о. Штефан. – Но очень мало оставалось. Уже через пару месяцев становилось понятно, что человеку тяжело так работать, и он уходит.

Иезуиты очень рано поняли то, о чем школьные психологи начали говорить недавно: лучше всего знания усваиваются в процессе общего дела, которое всех страстно интересует. Поэтому иезуиты придумали школьный театр. Традиционная практика требует, чтобы изучение каждого очередного литературного произведения заканчивалось спектаклем, который ставят сами ученики. Нетрудно догадаться, что эта перспектива придаёт урокам литературы особенный азарт.

Оценки: с ними или без них

Ещё одна претензия к иезуитам – оценки и дух соперничества. Гуманистическая педагогика требует оценки отменить и дух соперничества из школы изгнать, ибо и первое и второе травмирует детей. Иезуиты придерживаются другого мнения. Оценки они ставят и дух соперничества приветствуют. Каждый месяц ученики пишут конкурсное сочинение и выбирают победителя. Во всех, даже самых мелких занятиях, всегда есть тот, кто особенно отличился и кого надо обязательно похвалить. Это заставляет остальных подтягиваться. Такое соперничество вовсе не приводит к травматичным результатам, чего боятся педагоги-гуманисты. Напротив, ученики становятся удивительно отзывчивы к чужим успехам.

– Моя задача, – говорит о. Штефан, – научить их радоваться, когда у другого что-то получается. И знаете, я смотрю на них со стороны, особенно в школьных лагерях, во время подготовки к спектаклям, и вижу – да, они радуются успехам своих товарищей! Искренне радуются! Значит, мы их чему-то важному научили.

Стивен Кови

Быть, а не казаться. Размышления об истинном успехе

STEPHEN COVEY

PRIMARY GREATNESS

THE 12 LEVERS OF SUCCESS

Издано с разрешения FranklinCovey Company

Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс».

FranklinCovey and the FC logo and trademarks are trademarks of FranklinCovey Co. and their use is by permission.

* * *

Эту книгу хорошо дополняют:

Великие мысли

Стивен Кови

Игорь Манн

Сделай себя сам

Тина Силиг

Брать или отдавать?

Адам Грант

Без жалости к себе

Эрик Бертран Ларссен

Вступительное слово Шона Кови

Будущее моего отца, Стивена Кови, было предопределено. Дед владел весьма успешной сетью гостиниц, и конечно же, старшему сыну – моему отцу – надлежало продолжить дело.

Но отец чувствовал тягу к учительству. Тяга была непреодолимой – все в нем взывало к тому, чтобы быть услышанным. И он решил преподавать, чего бы это ему ни стоило. В своих учениках он видел потрясающий потенциал, его снедала потребность дать этому потенциалу воплотиться. Но он не мог забыть о том, чего желал для него дед, и решил с ним поговорить. Однако боялся, что дед его не поймет.

И вот однажды мой отец решился и сказал деду, что на самом деле мечтает стать учителем. Дед ответил: «Прекрасно, сынок. Из тебя получится великий педагог. Честно говоря, я ведь и сам не так уж люблю бизнес». Так доктор Кови и стал университетским профессором, писателем, а по сути – одним из выдающихся мировых мыслителей в таких областях, как лидерство, организационное управление, семейные вопросы. И все потому, что нашел в себе смелость ответить на собственную потребность и обрести собственный голос.

Он и другим помогал обрести свой голос. Однажды я попросил отца дать определение тому, что такое руководство. И он ответил: «Руководство – это способность сообщить другому человеку, в чем состоит его ценность и его потенциал, и сделать это так четко и наглядно, чтобы человек, получив заряд вдохновения, сам разглядел в себе эти качества». Я впервые услышал именно такое определение, и оно меня растрогало. Почему? Да потому что эти слова много говорили о нем самом. Он всегда умудрялся дать мне понять, в чем моя ценность и в чем заключается мой потенциал, даже когда я не видел этого в себе сам. Он заставлял меня чувствовать себя всесильным, чувствовать, что у меня есть важная миссия. И такие же чувства он пробуждал в моих братьях и сестрах и во всех, кто его окружал. Он верил, что у любого человеческого существа есть его собственное предназначение, что каждый из нас бесконечно ценен и обладает необыкновенными возможностями и что каждый из нас уникален.

Мой отец был великим учителем – прежде всего он учил нас своим примером и своими словами. Его взгляды определили всю мою жизнь. Он постоянно говорил мне о том, что существуют только два жизненных пути – жизнь, исполненная истинного величия, и жизнь величия ложного. Истинное величие – это то, что человек представляет собой на самом деле: его характер, цельность, настоящие мотивации и желания. Ложное величие – это популярность, титулы, положение в обществе, слава, состояние и почести.

Отец учил меня не думать о ложном величии и сосредоточиться на величии истинном. Он также говорил о том, что ложное, вторичное величие часто – хотя и не всегда – сопровождает тех, кто добился величия истинного, и что истинное величие уже само по себе является наградой, поскольку дарует мир в душе, ощущение собственной значимости и глубокие, полные смысла взаимоотношения. Эта награда значительно перевешивает те блага, которые приносит ложное величие, – деньги, известность и то эгоистичное, наполненное сиюминутными удовольствиями существование, которое мы так часто называем «успехом».

Я пишу это предисловие спустя три года после смерти отца. Но его голос – глубокий, проникновенный – сохранился в этих эссе. Готовя их к печати, мы практически ничего не меняли – тексты остались такими, какими были, только что выйдя из-под его пера. Мы просто расположили их в таком порядке, чтобы получился последовательный рассказ о том, как прожить жизнь, исполненную истинного величия. Некоторые из эссе были написаны, когда отец работал над «Семью навыками высокоэффективных людей», и это потрясающе – наблюдать, как то, что было впервые им сформулировано в этих набросках, превратилось в идеи, изменившие мир бизнеса и жизни миллионов людей. В этой книге вы найдете удивительные и вдохновляющие размышления о том, как от дешевой мишуры того, что зовется «успехом», перейти к жизни осмысленной, полной душевного спокойствия, удовлетворения и мудрости.

Жизнь многих из нас полна проблем, разочарований, неудовлетворенности. Но то, что зачастую выдается за «решение» проблемы, на самом деле – лишь поверхностное средство. Эта книга предлагает настоящее исцеление в мире, где правят аспирин и лейкопластырь.

Мне приходилось сталкиваться с болезненными жизненными испытаниями, и я на собственном опыте убедился, что то, чему меня научил отец – а именно об этих принципах и говорится в книге, – дало мне и моей семье мужество и уверенность двигаться вперед, работать и быть счастливыми. Эти принципы помогут и вам.

Предисловие

Когда «Титаник» отправлялся в свое первое – и последнее – плавание, на его палубах находилось 614 шезлонгов. Каждое утро команда раскладывала эти шезлонги и расставляла их таким образом, чтобы пассажиры захотели в них погрузиться, понежиться на палубах. Пассажиры были вольны переставлять шезлонги в соответствии со своими желаниями.

Понятно, что когда «Титаник» начал тонуть, никому и в голову не пришло «переставлять шезлонги в соответствии со своими желаниями».

Теперь, когда мы говорим о том, что кто-то «переставляет шезлонги на “Титанике”», мы имеем в виду совершение бессмысленных и тривиальных действий вместо того, чтобы делать что-то важное, что-то, что может изменить жизнь. Потому что это последнее дело в жизни – переставлять шезлонги на тонущем корабле. Последнее – в буквальном смысле.

Здравствуйте, дорогие читатели!

Сегодня мы хотим поговорить с вами об одной из главных проблем современного общества, которая заключается в том, что большинство людей стараются «казаться», а не «быть».

Современная культура навязывает нам определенный образ жизни, увидев который, возникает желание соответствовать ему. И это вполне закономерно.

Кому не хочется выглядеть сногсшибательно в дизайнерской одежде после посещения салонов красоты, припарковав свою роскошную машину возле дорогущего ресторана, и ловить при этом восхищенные взгляды мужчин и завистливые - женщин?

У мужчин будут немного другие атрибуты успеха, но картина существенно не меняется. Дорогая одежда, роскошные авто, шикарные девушки, невероятных размеров квартира со стильным дизайнерским интерьером и т.д.

Вот такой нам показывают идеальную жизнь и мы, чаще всего, на подсознательном уровне пытаемся ей соответствовать. Даже когда нам не нравятся отдельные ее элементы (например, силиконовая внешность), мы стараемся соответствовать идеальному образу в другом (машина/квартира/одежда/стиль жизни).

И вот здесь ключевой момент - «мы стараемся соответствовать», то есть мы стараемся казаться «красивой, успешной, независимой, богатой» и т.д.

Очень хорошо, когда ваши интересы и желания совпадают с этим образом. Тогда вы уже переходите с категории «казаться» в категорию «быть». То есть вы на самом деле являетесь тем, кем хотите выглядеть для окружающих.

Но в большинстве случаев этот идеальный образ очень далек от нашего настоящего «Я» с его недостатками и достоинствами. Поэтому мы это неидеальное «Я» стыдимся и прячем его подальше, «подгоняя» себя под идеальный образ и ожидания окружающих.

Кстати, в этом и заключается причина того, что сейчас все девушки красивы одинаково. Очень хорошо об этом сказала наша постоянная читательница Пряничек:

Мне всегда казалось, что я люблю красивых людей. Мне казалось, что у них не только лицо красиво, но и душа. Ведь не может же быть красивый человек безобразным внутри. И читая интервью с давно угасшими красавицами вроде Одри Хепберн, я всегда видела этот свет, льющийся изнутри.
А сейчас я вижу сотни красивых женщин, но они пусты внутри. Эти изогнутые брови и идеальный овал лица не вдохновляют меня, не заставляют завидовать их красоте. Как-то все так постановочно-подчеркнуто в их красоте, ненатурально, не красиво. Некрасивая красота.
Парадокс нашего времени….

Действительно, смотришь на девушку, и понимаешь, что она выглядит безупречно, но в глубине души понимаешь, что что-то не так в ней. А дело в том, что она старается «казаться» и делает себя похожей на сотни тысяч таких же (конечно, немаловажную роль здесь играет и пластическая хирургия).

Секрет красавиц прошлых веков - они «были» красивыми, а не пытались «казаться» ими. Они подчеркивали особенности своей внешности, и каждая была прекрасна по-своему. Они любили и принимали себя со всеми достоинствами и недостатками. И, конечно же, они были уверены в себе.

Сегодня же, очень часто за идеальной маской прячется неуверенная в себе девушка, которая так и не смогла полюбить и принять себя.

И это касается не только внешности.

Мы выбираем престижную работу, а не любимую…

Мы пытаемся показать идеальные отношения, вместо того, чтобы их создать…

Мы пытаемся казаться идеальными родителями идеальных детей, вместо того, чтобы быть любящими родителями детей со своими особенностями.

И этот список можно продолжать до бесконечности.

Знаешь, если казаться не тем, кто ты есть на самом деле, можно получить не ту работу, не тех друзей, Бог знает что еще. Не свою жизнь…. Майкл Каннингем

Мода меняется, образ жизни тоже, и человек постоянно «прогибается под изменчивый мир».

Стало модным быть добрым? Все массово начинают делиться записями в социальных сетях о помощи (при этом реально поможет 1 из 100). Никто же не знает, помог ты или нет, но вот окружающим ты «кажешься» добрым.

* Мы не хотим этими словами обидеть тех, кто действительно помогает.

И таких примеров можно привести множество.

Что же делать?

Нужно набраться смелости и сил и просто быть собой, без оглядки на мнение окружающих. Делать то, что вам нравится, и то, что вы считаете нужным.

Твое единственное обязательство на протяжении всей твоей жизни - быть самим собой.

Пусть у вас будут (по мнению окружающих) странные отношения, непослушные дети, непонятный интерьер дома, глупые увлечения и непрестижный отдых. Но это все будет ВАШИМ.

И самый главный признак, по которому можно определить, вы живете по принципу «казаться» или «быть» - это ощущение счастья. У ненастоящей жизни и счастье ненастоящее.

Учись быть тем, кто ты есть на самом деле, и учись избавляться от того, кем ты не являешься.

Сколь многие из нас предпочитают выдвигать на первый план то, что на самом деле ничего не значит?

Сколь многие из нас позволяют собственным скрытым интересам брать верх над теми, за кого мы отвечаем?

И не бываем ли мы более сердечными и справедливыми по отношению к чужим, чем к самым нашим близким — тем людям, которые значат для нас куда больше, нежели чужаки?

Не приносим ли мы успех долговременный в жертву сиюминутному успеху? И неужели мы на самом деле ценим внешний блеск, мишуру успеха превыше мира в душе и удовлетворенности реальной пользой, которую можем принести?

Стивен Кови считал, что истинное величие — это такой успех, который сопровождает настоящий вклад человека. Напротив же, внешние признаки успеха — положение в обществе, популярность, имидж — это суть величие ложное. И когда вы наблюдаете за поступками и поведением знаменитостей, известных спортсменов, крупных боссов, киноактеров и прочей подобной публики, вы видите блеск ложного величия.

Истинное величие — оно внутри, оно не бросается в глаза. Истинное величие — в самой сути человека. Величие ложное носит внешний характер.

Жизнь многих из нас полна проблем, разочарований, неудовлетворенности. Но то, что выдается за «решение», на самом деле — лишь некие поверхностные средства. Эта же книга предлагает настоящее исцеление в мире, где правят обезболивающие.

Из вступления Шона Кови

Эта книга представляет собою собрание некоторых из эссе моего отца — в книгах они никогда раньше не публиковались и не так хорошо известны, как другие его работы.

Но в этих эссе сохранился его голос — глубокий, проникновенный. Готовя их к печати, мы практически ничего не меняли — они остались такими, какими были, только что выйдя из-под его пера. Мы просто расположили их в таком порядке, чтобы получился последовательный рассказ о том, как прожить жизнь, исполненную истинного величия.

Некоторые из этих эссе были написаны, когда отец работал над «Семью навыками высокоэффективных людей», и это потрясающе — наблюдать, как то, что было впервые им сформулировано в этих набросках, превратилось потом в идеи, изменившие мир бизнеса и жизни многих миллионов. И все же это — не вариант «Семи навыков».

В этой книге вы встретите удивительные и вдохновляющие размышления о том, как от дешевой мишуры того, что зовется «успехом», перейти к жизни осмысленной, полной душевного спокойствия, удовлетворения и мудрости.

Для кого эта книга

Для всех, кто хочет быть, а не казаться.

Для поклонников творчества и мудрости Стивена Кови.

Развернуть описание Свернуть описание